Текст статьи "Пришельцы из будущего?”

11 августа, 2010, 16:50

Этому тексту 20 ( двадцать!!!) лет.
И после " судилища" над Кашпировским...
...............................................
без комментариев.
и без подписи.

Пришельцы из будущего?

Десяток мальчишек молча сидят в школьном зале, и позы их вполне обычны. Тишина. “У меня грузовик: синий кузов, желтая кабина”, - неожиданно говорит один. “А у меня пожарная машина”, - объявляет другой. Мы подходим к каждому и проверяем. Действительно, за спиной у мальчика на карточке, закрытой сверху двумя другими, изображен грузовик… Первое, что приходит в мою недоверчивую голову, - они подглядывают. Мальчишки народ хитрый , ловкий, особенно такие – с восьми до одиннадцати лет. С чего бы это после пяти месяцев занятий в секции Ушу им стать ясновидящими? Но сомнений нет: эти ребята видят, читают крупный шрифт кожей ноги, руки, любой частью тела, даже сидя к нему спиной. “Это же очень просто, - пытаются убедить меня. – Посылаешь энергию на объект, и она, возвращаясь, приносит его изображение”. Может быть, они сговорились? Но рядом со мной доктор медицинских наук, профессор Педиатрического института Сергей Викторович Алексеев. Он тоже с нескрываемым восхищением следит за каждым их действием.

Ребята постарше – пятнадцати – шестнадцатилетние занимаются отдельно. С закрытыми, а кто и просто с завязанными глазами, они борются, чувствуя друг друга так тонко и точно, что почти каждый удар оказывается вовремя заблокированным. Борис Тимофеевич Могуренко, руководитель секции считает, что это и есть настоящее ушу. А у ребят уже начинается вполне обычная игра: “угадай, что я держу за спиной”. С той разницей, что “водящий” не гадает, а в самом деле видит сквозь партнера. Мальчики называют не только предмет, но и как он расположен. Если это ключ, то вниз бородкой или вбок. Взглянув на профессора Алексеева, я не замечаю и тени сомнения или недоверия.

Маленькая хрупкая женщина протягивает Сергею Викторовичу кардиограмму своего пятнадцатилетнего сына: “Всю жизнь лечила его от астмы. Измучила ребенка, измучилась сама, а улучшения никакого. Несколько раз сына обследовали в вашем институте. Потом знакомые рассказали о Борисе Тимофеевиче и его учениках. Приехали мы к ним неудачно: то ли ключа от зала не было, то ли школа не работала. Ребята прямо на улице окружили сына и один мальчик сразу сказал, что у него больное сердце: плохо работает клапан, регулирующий малый круг кровообращения. Представляете? Я - сразу в институт, прошу исследовать сердце…” Сергей Викторович внимательно изучает кардиограмму: все верно.

Один из ребят сидит в углу – глаза в глаза – с более взрослым и сильным человеком. “Это восьмой сеанс лечения сложной травмы. Результат отличный, - поясняет Борис Тимофеевич. Этот юноша был в угрожающем состоянии и мы взялись…” Молодой человек – тренер-специалист по восточным единоборствам, упал на тренировке. Обычное падение, но неожиданно появились боли в крестце, стала отниматься нога. Обращались за помощью в самые лучшие наши институты, однако никто не помог, не определил что с ним. На глазах у врачей юноша превращался в инвалида… Диагноз поставили мальчики Бориса Тимофеевича: замкнулись два энергетических канала, идущие вдоль позвоночника. Их надо разомкнуть. Восемь сеансов по 20 минут – глаза в глаза – вернули человеку здоровье, профессию, нормальную жизнь.

Обычная школа, секция ушу, в которую брали всех желающих. Сейчас многие тысячи ленинградских ребят занимаются восточными единоборствами. Откуда же у них ясновидение, откуда поразительные способности?

- Они есть у каждого. И особенно интенсивно развиваются лет с десяти, если, конечно, этим специально заниматься, - убеждал меня Борис Тимофеевич. Рассказывал о себе: в семье родился больной ребенок. Пришлось отказаться от аспирантуры, а потом и от работы по специальности. Инженер-химик пробовал давать уроки музыки (он воспитанник музыкального детского дома), продавал с лотка овощи. И лечил сына известным только ему одному способом. Измучился. Стал болеть сам. Чтобы поддержать здоровье, начал заниматься ушу, заинтересовался китайской философией, йогой. Получил право тренировать детей и начал вести секцию в школе. И только тут, к сорока годам жизни, почувствовал, как он говорить, истинное свое предназначение, понял, что наделен высоким даром Учителя.

Но что сказал он этим мальчикам, чем привлек их и почему трудноуправляемые, подвижные и шумные ребята проделывают вместе с ним все эти странные упражнения, рискуя вызвать насмешки. Да что упражнения – они же глаз не сводят с него, готовы пойти в огонь и воду…

Я дал им почувствовать в себе энергию, управлять которой может научиться каждый. Работая с ней, человек развивает способности, которые вы уже видели, и такие, что не решались предсказывать даже фантасты. Как только дети убеждаются в этом – обратного хода уже нет. Но чтобы убедиться, надо работать. Этого не всем хочется. Поэтому из первых двадцати ребят осталось только семеро.

Сами ребята рассказывают о своих ощущениях так обыденно, будто речь идет о игре в волейбол. Сначала ничего особенного не чувствовали, даже скучно было. Потом появилось как бы тепло в ладонях и ощущение чего-то упругого (по словам других – началось с холода в ладонях)… А дальше все та же фантастика: я послал ему энергию, а он был не готов и упал. Или: Борис Тимофеевич не позволяет нам работать с загрязненной энергией. Разрешает только помочь родным избавиться от головной боли.

Немного понятнее звучат рассказы родителей. О необычных способностях свои детей они начали узнавать от Бориса Тимофеевича, который хотел их как-то подготовить, объяснить. Но как тут объяснишь, если самый обычный ребенок, сидя на кухне, начинает подробно рассказывать, что делает сейчас в комнате мама, какой предмет берет в руки? “Вас это не испугало?” – спрашиваю я довольно молодых образованных маму и папу.

- Сначала было просто забавно. Потом мы заметили, что сын стал спокойнее, собраннее, перестал болеть. Значит, это ему на пользу. Борис Тимофеевич не разрешает лечить без него, а сын теперь не может спокойно жалобы на здоровье, рвется помогать. В деревне взялся лечить очень больную женщину. Видимо, перенапрягся так, что пошла кровь носом, но больной стало легче. Тогда мы заметили, что наш мальчик действительно изменился. Он всегда был добрым, но тут что-то еще другое. Борис Тимофеевич часто говорит, что учит ребят не фокусам, не приемам, а вместе с ними работает над развитием нового сознания. Это в самом деле так. Наши дети уже знают об окружающем мире вещи, которые кажутся нам непостижимыми. Как можно препятствовать этому? Что, если в 21 веке все люди будут такими?

Но вот ситуация: во время показательных выступлений один из учеников Могуренко продемонстрировал удар биополем, от которого ушел в нокдаун отлично подготовленный, хотя и в другом виде спорта соперник. Есть ли гарантия, что мальчики, владеющие таким ударом, не продемонстрируют его где-нибудь на улице, в школе? Борис Тимофеевич убежден, что человек, который видит сквозь стены, читает рукой, ступней, спиной, тонко чувствует любое неблагополучие в другом человеке, под руководством учителя по-новому осознает себя, свои цели. Он не агрессивен не потому, что мораль велит ему быть добрым, а от того, что в нем физически нет злобы. Применить свою силу он может только в случае крайней опасности.

Оставляя специалистам – если таковые найдутся – задачу понять и объяснить все, что делает Могуренко, рискну, однако, опираясь хотя бы на впечатления профессора Алексеева, утверждать, что мы имеем дело с явлением уникальным и хотя бы поэтому должны обратить на него внимание. Для того, чтобы получить признание, Кашпировскому в свое время пришлось проводить свои сеансы на стадионах, может быть, теперь мы освободим Могуренко от столь экстравагантных эффектов, поможем ему, не дожидаясь массового психоза? Борис Тимофеевич и его ребята занимаются в условиях, абсолютно не соответствующих той работе, которую они совершают. Каждый звонок во время тренировки – а в школе они трещат до вечера – это удар. Затраты энергии, которые требуются от учителя, никак не могут быть восполнены при том режиме, в каком он вынужден трудиться, чтобы прокормить семью.

Школе Могуренко нужен мощный спонсор. К сожалению, пока за любую помощь от него требуют услуг, которые он оказать не может. Обещают, например, содействие международного фонда “За выживание человечества”. Но лишь после того, как ребята продиагностируют всех рабочих крупнейшего ленинградского предприятия. Помощь международного фонда очень нужна, но получить ее такой ценой – значит погубить и себя, и ребят.

Может быть, найдутся более человечные варианты? Ведь получи школа Могуренко хорошие условия, Борис Тимофеевич берется со своими мальчиками начать лечение детей, больных СПИДом.

Они верят в успех.

Н. Пижурина,

май 1990 года,

Ленинград.

Метки: Могуренко • статья • Ушу